Внимания мало уделяет.
Не сюсюкает.
Нежностей не проявляет и зайчиком не зовет.
И ходят тетеньки угрюмые из угла в угол и обижаются на своих “козлов”.
И сверлят день ото дня в головах любимых маленькие дырочки, мол не любишь, не заботишься, другую имеешь (во всех смыслах).
И ходят дяденьки угрюмые в ответ, и раздражаются на тетенек за их непонимание, и себя за свой страх...
Страх? Я сказала страх?
Да! Я имела ввиду именно его.
У дяденек в головах живет страх.
И чем больше дяденька мужик, тем больше страха в голове этого дяденьки и живет.
Какого страха? - спросите вы.
Какого такого страха? - спросят дяденьки.
А дяденьки боятся нам в любви признаваться.
И сюсюкать дяденьки боятся.
Потому что боятся авторитет свой потерять. То самое мужское, за что испокон веков тетеньки дяденек и любят.
Силу, мужество, стать.
А что это за мужество, когда дяденька елейно расстилается перед любимой женщиной со словами: “Гугусик, не сердись! Кукусик, дай я тебя потискаю! Сладенькая моя трампампусечка, я уже бегу к тебе, зачем мне эти мужики с пивом”.
Дяденьки, которые ведут себя именно таким образом скатываются до уровня ездовой лошадки, на которой культурненько сидит правильная тетенька, свесив ножки.
Только вот парадокс - такое сюсюкание правильным тетенькам быстренько надоедает, и они начинают шпынять своего ненаглядного за подкаблучность и отсутствие мужества, превращая итак расслабленного в своей любви мужчину в беспринципное желе. Эти-то как раз дяденьки уже ничего не боятся. Их чувство страха раздавила женщина.
А те товарищи, что ещё остались мужиками, стараются как можно дольше продержаться на этой позиции, ни на секунду не слезая со своего трона, первого места в доме. Сползание с трона по-пьяни не считается. По-пьяни многие дяденьки сюсюкают, потому что алкоголь чувство страха притупляют.
Кстати, по этой же самой причине находчивые девушки уговаривают своего чуть поддатого мужчину отдаться сексуальным экспериментам со страпоном.
Тссс... тетеньки! Только для вас и только на ушко - пьяный дяденька лучший подопытный для сексуальных экспериментов. Готов и благодушно настроен.
Но вернемся к страхам наших мужественных дяденек.
Ещё много-много лет назад, а может и столетий, мужчин учили быть сильными и смелыми.Ну то есть когда-то тогда ещё учили. Чтобы и мамонта завалить мог, и по голове настучать случайно забредшему в его пещеру папуасу, и женщину чтобы прямо на скаку мог...
И дяденька, весь такой брутальный, выходил из пещеры, в которой всю ночь тетеньку мурыжил, бил себя по груди и громко-громко кричал: “Я мужиииик!”
И на этот крик сбегались другие тетеньки из соседних племен, и мечтали прильнуть к груди настоящего самца, но самец их аккуратно от себя отодвигал и гордо заявлял, что свою тетеньку любит.
Это, пожалуй, и было самое заметное проявление мужских чувств.
А в остальном - все как всегда: "Жена! Где мой обед! Жена! Где мой минет?"
Потому что знают дяденьки, ты чуть дай слабину, и на тебя насядут, и будут каждый день требовать плюшевых мишек, лепестков роз в ванной и ласковых обращений из очереди за хлебом. А кому хочется после долгого трудового дня выковыривать лепестки из купленных по дороге розочек, и ждать, пока наполнится ванная.
Да и страшно дяденьке-то, а как на него люди посмотрят-то, а?
Поэтому, правильный дяденька будет любить свою женщину, защищать её от всяких напастей и гордо кричать: “Пасть порву!” каждому, кто вздумает на тетеньку
Потому что своя женщина - это святое.
А дома уж в своей постели дяденька может быть кем угодно, хоть рабом, хоть учеником-двоечником, хоть колобком из сказки...
Journal information